Плохая война - Страница 81

Макс снова посмотрел вверх, выражение его лица сменилось с обреченного на несколько более жизнерадостное.

— Господи, если ты шутишь, значит не все так плохо?

— …итак, господа, подведем итоги. Наниматель швейцарцев мертв, до настоящего момента он со швейцарцами расплатился, и они свободны от всяких обязательств. При этом так уж получилось, что Швайнрейн из-за плотины вышел из берегов и затопил их лагерь, так что теперь у них есть острая необходимость в деньгах и во всем прочем, что необходимо солдату кроме доспехов и оружия. Сами понимаете, вернуться домой, едва начав поход, будучи беднее, чем до отправления, как-то неприлично и даже, я бы сказал, смешно. Кроме того, вернуться той дорогой, которая сейчас затоплена, они не могут. Если они решат возвращаться домой, им придется делать крюк через Левенбург, будучи уже не честными солдатами на службе у благородного кондотьера, а негодяями-разбойниками, в связи с чем могут возникнуть ситуации, когда им придется вступить в вооруженный конфликт. Бесплатно. Поэтому они бы не стали возражать, если бы им предложили работу по специальности. Лично к Вам, Ваша милость, у них никаких претензий нет. Вы, конечно, можете отклонить их предложение, тогда им придется задержаться на какое-то время здесь, чтобы, пограбив наш скромный городок, вернуться на родину хотя бы не с пустыми руками. В этом случае я не в силах удержать швейцарцев от ещё одного штурма резиденции де Круа.

— Теперь я понимаю легенду, которую отец рассказывал про древнего царя Пирра — задумчиво протянул Максимилиан — получается, что ему очень повезло войти в историю после такой победы. Хорошо, а если мы решим их нанять, то сколько это будет стоить?

— Они хотят аванс за месяц. В сумме это чуть больше четырех тысяч талеров. Долговые расписки их не устроят и никакие заложники тоже.

— Где же я столько возьму!

— Город мог бы одолжить некоторую сумму. Видите ли, наиболее богатые граждане, в том числе ломбардский меняла, покинули город перед битвой. Насколько я понимаю, какая-то часть казны у Вас не могла не остаться?

— Йорг убит.

— Что, простите?

— Йорг убит — мрачно повторил Максимилиан, глядя в стол перед собой — он был казначеем. И я не знаю, куда он спрятал казну перед последним штурмом. Может быть, в сгоревшем крыле. Нигде в башне я не видел этого сундука.

— Сочувствую, Ваша милость. За те несколько дней, которые мне посчастливилось с ним работать, покойный оставил о себе самое лучшее впечатление. Мне передать швейцарцам Ваш отказ?

На лестнице послышались шаги. Опираясь на перила и осторожно переставляя ноги, в зал спустилась графиня де Круа. Высокие договаривающиеся стороны одновременно повернулись и удивленно уставились на её светлость.

Шарлотта, в отличие от всего остального населения башни, да, пожалуй, и всего города, замечательно выспалась и чувствовала себя прекрасно. Впервые за много лет с утра душа хотела петь или танцевать, правда, тело предпочло бы съесть что-нибудь вкусненькое, вернуться в мягкую постель и повторить все, что было ночью. Надо расчесать волосы и зашнуровать платье. Гертруда, где ты, скверная девчонка? Кричать лень, не идёт и не надо, прическа и шнуровка — в жизни не главное. Можно выйти к завтраку и так. А куда все подевались?

— Ма-акс, дорогой, ты где?

— Доброе утро, Ваша светлость, — шустро поднялся навстречу невозмутимый Иоганн Вурст, пока его собеседник удивленно разглядывал обычно высокомерную графиню.

— Доброе утро, Шарлотта, — запоздало отреагировал Максимилиан.

— Макс, я слишком долго спала? Что происходит?

— Прошу прощения, — Макс повернулся к бургомистру, — я сейчас вернусь, — подошел к Шарлотте, взял её за руку и повел наверх.

— Макс, любимый, ты объяснишь мне что-нибудь? — ласково спросила Шарлотта, едва переступив порог спальни.

— Да. Если коротко, то Вурст только что предложил мне нанять тех самых швейцарцев вместо того, чтобы ждать, пока они пойдут на штурм. Они хотят четыре с половиной тысячи талеров, а у меня нет и десяти золотых.

— Ох, — Шарлотта удачно села в случайно оказавшееся рядом кресло, — штурм, швейцарцы… Как я могла забыть, мы же этой ночью думали, что сегодня уже не увидим заката.

— Бургомистр утверждает, что может быть, ещё и увидим, но для этого надо много денег, а мне даже одолжить не у кого.

— Макс, мои драгоценности стоят намного больше четырех тысяч. Я отдам их тебе, и мы спасены! Не думай больше об этом, скажи, что мы будем делать дальше?

— Дальше? Мы?

Шарлотта, едва успев подняться с кресла, упала обратно и зарыдала.

Макс сел на пол и обнял её ноги, лихорадочно пытаясь найти ответ на последний вопрос. А вопрос-то оказался вовсе не такой простой, как думала (или не думала) Шарлотта. Во-первых, по всему выходило, что он её обесчестил, причём, неоднократно, и в том числе, как выразился бы юрист, «противоестественными способами». Будучи порядочным человеком, а в этом пока что Максимилиан не сомневался, он должен был жениться на «несчастной девушке». Во-вторых, учитывая изменившиеся обстоятельства, потерпевшая теперь, вместо того, чтобы пожаловаться лично Господу, может, не отвлекая его подобной мелочью, поискать правосудия у светских властей до Императора включительно или обратиться, например, к Папе, благо титул позволяет. Вступать в игру на правовом поле, будучи безусловно виновным, да ещё и имея намного более низкое положение в обществе, отягощенное пустым кошельком, было бы безумием. Но можно и не вступать. Будет ещё одна жертва «злых швейцарцев». Маркусу из Кёльна и не такое сходило с рук.